Зиновьев А

А. Зиновьев

Исповедь отщепенца. –

М., Астрель, 2008.

Общество неуклонно само выталкивало меня в отщепенцы. Но я не был пассивной игрушкой в его руках. Я, как и все, был подвержен влиянию обстоятельств. Но в гораздо большей мере я противился обстоятельствам, всю жизнь упорно шел против потока истории. Я сам творил себя в соответствии с идеалами, которые выработал сам. И в этом смысле я есть самодельный человек. Я всю свою жизнь ставил на самом себе эксперимент по созданию искусственного человека моего собственного образца. Моя исповедь есть также отчет об этом эксперименте. Хотя я и не могу похвастаться тем, что довел мой эксперимент до успешного конца, но думаю, что для одиночки, который шел против всего и против всех, я сделал все-таки достаточно, чтобы иметь моральное оправдание для предлагаемой вниманию читателя исповеди. (Стр. 22).

Изобретая свою систему жития, я припоминал кое-что из того, что усвоил в детстве. Например, я разговаривал с болевшими частями тела как с особыми существами. Я старался убедить их в том, что болезненное состояние вредит нам обоим. (Стр. 36).

Но давно ли то время, когда в королевских дворцах водились вши, когда придворные красавицы не могли раскрыть рот из-за гнилых зубов, когда королевские парки были загажены из-за отсутствия уборных? (Стр.46).

Достижение богатства не входило в круг наших интересов. Наше сознание имело иную ориентацию. (Стр. 47).

Я родился шестым ребенком в семье. По рассказам бабушки, мать работала весь день, как обычно, в поле. Вечером родила меня. Через три часа она уже доила корову. На другой день работала так, как будто ничего особенного не случилось. Лишь прибегала домой на минутку покормить меня. Ничего из ряда вон выходящего в этом действительно не было. Детей тогда рождалось необычайно много. А заменить баб на работе было некому. (Стр. 47-48).

Абсолютный свидетель твоей жизни и высший судья всего связанного с тобою должен быть в тебе самом. И Он в тебе есть, я это вижу. Верь в Него, молись Ему, благодари Его за каждый миг жизни, проси Его дать тебе силы преодолевать трудности. Старайся быть достойным человеком в Его глазах. (Стр. 60).

Отказавшись от исторически данной религии, я был вынужден встать на путь изобретения новой. (Стр. 61).

Уровень преподавания в школе был чрезвычайно высоким. Я думаю, что к концу тридцатых годов советская школа в той ее части, в какую входила наша школа, достигла кульминационного пункта. В послевоенные годы во многих отношениях началась деградация школьной системы образования и воспитания. В тридцатые годы школьный учитель еще оставался по традиции одной из самых почетных фигур общества. Учителя были высококвалифицированными и энтузиастами своего предмета. (Стр. 80).

Выпускники школ практически все (за редким исключением) могли поступить в институты. (Стр. 82).

Хотя все с почтением говорили о рабочем классе как о главном классе общества, рабочими мало кто хотел быть. Лишь самые неспособные и испорченные улицей дети шли в рабочие. (Стр. 82).

В 1934 году Ленинскую комнату переименовали в Сталинскую комнату и, естественно, изменили ее задачу. Это была первая, а, может быть, единственная в стране школьная Сталинская комната. Высшее начальство высоко оценило инициативу школы. На нее выделяли дополнительные средства. (Стр. 85).

Такого внимательного и жадного до чтения массового читателя, какой появился в России в тридцатые годы, история литературы, наверное, еще не знала. (Стр. 99).

А тогда я много страдал из-за моей неспособности преодолеть барьер целомудрия. Многие из моих знакомых ребят тогда уже познали женщину. Они советовали мне использовать мою дружбу с Инной, уверяя, что если это не сделаю я, то это уж наверняка наверстает какой-нибудь взрослый развратник. Мысль об этом причиняла боль, но я не мог нарушить священное для меня табу. В дальнейшей моей жизни постоянно случалось так, что я гордился не тем, сколько женщин мне довелось покорить, а тем, в скольких случаях мне удалось воздержаться от этого. (Стр. 107-108).

К началу тридцатых годов было в основном завершено уничтожение или по крайней мере нейтрализация фактических деятелей революции и Гражданской войны. Реальное коммунистическое общество стало складываться совсем не таким и не так, как о том мечтали в прошлом. (Стр. 111).

Мои друзья не выдерживали интеллектуальной нагрузки и напряженной моральной реакции на события, которые я невольно навязывал им порою одним лишь фактом своего присутствия. Я это чувствовал, замыкался в себе и отдалялся от всех. Я проходил тренировку на одиночество. Бедность бытия я компенсировал богатством интеллектуальной жизни. (Стр. 115).

Во мне совместился бунтарь, способный идти в своем бунтарстве до конца, и исследователь бунтарства такого рода, способный анализировать этот феномен со всей объективной беспощадностью. (Стр. 117).

Уже в 17 лет я стал убежденным антисталинистом. Антисталинистская деятельность стала для меня тогда основой и стержнем всей моей жизни . (Стр. 117).

В 1934 году в ЦК было принято решение создать культ Сталина. Мы, конечно, тогда об этом не знали. Но почувствовали, так как имя Сталина стало все чаще звучать, похвалы по его адресу становились все восторженнее, повсюду появились его портреты. У нас в школе Ленинскую комнату превратили в Сталинскую. (Стр. 117-118).

Андрей был типичным для России кустарным мыслителем, мыслителем-самоучкой. Я таких мыслителей встречал много раз до него и впоследствии. Думая, что склонность к "мыслительству" вообще свойственна русским. (Стр. 122).

Я обнаружил в себе наличие двух личностей: одна – беспристрастный, беспощадно объективный исследователь; другая – страстный правдоборец, переживающий все несправедливости мира как свои собственные и страдающий из-за этого. Эти две личности потом боролись во мне всю жизнь. Они влияли друг на друга, придавая моей академической деятельности морально-подвижнический характер, а моей морально-подвижнической жизни – характер научно-исследовательский. (Стр. 137).

Никакого идеального общества всеобщего благоденствия, равенства и справедливости никогда не было, нет и никогда не будет. Такое общество в принципе невозможно. Полный коммунизм, обещаемый марксизмом, есть утопическая сказка. Коммунизм устраняет одни формы неравенства, несправедливости и эксплуатации, но порождает новые. И при коммунизме есть и будут бедные и богатые, эксплуатируемые и эксплуататоры. И при коммунизме неизбежна борьба между людьми, группами людей, слоями и классами. (Стр. 150-151).

Этот рассказ я никогда не записывал на бумаге, но помнил всегда. Я неоднократно к нему возвращался, придумывал новые варианты. Может быть, когда-нибудь я включу его в какую-либо из моих книг. (Стр. 153).

Так закончилась моя юность – самая прекрасная пора в жизни человека. Если бы можно было бы повторять прожитое, я бы не согласился повторить годы моей юности. (Стр. 158).

Сравнительно с тем образом жизни, какой имело подавляющее большинство молодых людей допризывного возраста, служба в армии была на самом деле благом. Сравнительно сытная еда и хорошая одежда, гигиена, спорт, обучение грамоте, политическое просвещение, питание, обучение профессиям шоферов, трактористов, механиков – все это имело следствием то, что армия пользовалась в народе уважением и любовью. Многие парни, отслужив положенный срок, оставались на сверхсрочную службу, становились младшими командирами (сержантами и старшинами), выслуживались в средние командиры (лейтенанты), поступали в военные училища. Значительная часть отслуживших срок не возвращалась в свои деревни, оседала где-то в других местах, в основном в городах, на новых стройках. Армия играла огромную роль в осуществлении грандиозной социальной, идеологической и культурной революции в стране. (Стр. 168).

Было приказано отступать, оставив прикрытие. Несколько человек вызвались добровольцами, я – в их числе. Мы, оставшиеся прикрывать отступление части, приготовились сражаться до последнего патрона и достойно умереть. Это не слова, а вполне искреннее решение. Я заметил, что активная готовность умереть снижает страх смерти и даже совсем заглушает его. Мне не было страшно умереть в бою. (Стр. 188-189).

Он /адъютант эскадрильи, в которой служил автор/ увозил /в СССР/ вещи на первый взгляд бессмысленные, например, швейные иголки, копировальную бумагу для пишущих машинок. Но в то время такие вещи были дефицитом в России и стоили больших денег. Один из генералов нашей армии, случайно напоровшийся на забытую мину и раненный в ноги, уехал в Союз с двумя вагонами "барахла". В этом "барахле" были дорогие концертные рояли, мотоциклы, зеркала, фарфоровая посуда, серебряные и золотые столовые приборы, картины, рулоны мануфактуры, ящики вин. (Стр. 206).

Германия поразила нас также обилием общедоступных женщин. Практически доступны были все, начиная от двенадцатилетних девочек и кончая старухами. Сейчас мне иногда приходится слышать, будто советская армия насиловала немецких женщин. В той мере, в какой мне была известна реальная ситуация, могу сказать, что это утверждение абсурдно. <...>

В одной деревне нас распределили на ночлег. Хозяин дома, старик, вышел к нам и предложил в наше распоряжение дочь и внучку. В руках у него был лист бумаги, в котором расписывались те, кто пользовался его "гостеприимством". Немцы чувствовали себя соучастниками Гитлера и виновными в том, что немецкая армия творила в Советском Союзе. Они ожидали нечто подобное и со стороны советской армии. И готовы были услужить чем угодно, и в первую очередь – женским телом. Надо сказать, что советские солдаты эту возможность не упускали. <...>

Я мог объясняться по-немецки. Поэтому некоторые офицеры, желавшие завести амурные дела с немками, обращались ко мне за помощью. В их числе оказался тот самый майор из политотдела дивизии, о котором я уже упоминал. Я познакомил его с очень красивой женщиной, от которой несколько ребят подцепили гонорею. Потом в дивизи потешались над тем, что "Зиновьев наградил триппером майора К." Тайну выдал он сам: обнаружив болезнь, он пожаловался на меня в Особый отдел. (Стр. 206-207).

Печати делались на бумаге химическим карандашом или чернилами, переводились на круто сваренный яичный белок и затем переводились на нужную бумагу. (Стр. 230).

Поэтому наши бригадиры реувеличивали в отчетах сделанное нами во много раз, порою в десять раз. Мы невольно становились участниками обмана. Об этом обмане знали все. Он был нормой. Ненормальными были сами нормы оплаты. (Стр. 230).

Верно, что во всем том, что делалось в сталинские годы, было много нелепого, ошибочного, преступного. Но во всем этом неуклонно совершался один великий исторический процесс – процесс образования клеточек нового общества, процесс роста их числа, процесс объединения их в более сложные группы, процесс обучения и тренировки людей на жизнь в этих новых объединениях. (Стр. 261).

Доступ к образованию и культуре был самой модной компенсацией за бытовое убожество. (Стр. 272).

Культурная революция шла по трем основным направлениям: 1) ликвидация безграмотности и повышение образовательного уровня взрослого населения; 2) создание колоссальной сети учебных заведений всякого рода для новых поколений; 3) централизованная и систематическая просветительская деятельность: создание публичных библиотек и читален, издание книг для массового читателя, кинофильмы, театры, концерты, радио. Заслуга сталинизма в организации этого процесса бесспорна. И до сих пор не сделано ни одного фундаментального исследования этого процесса. (Стр. 273).

Я уверен в том, что в послесталинские "либеральные" годы такие книги, как "Тихий Дон" Шолохова и "Двенадцать стульев" и "Золотой теленок" Ильфа и Петрова, не были напечатаны – не допустили бы сами писатели. <...>

Несмотря ни на что, у сталинистов было больше пиетета к таланту, чем у "либералов". (Стр. 293).

Наиболее активные из уцелевших, претендовавшие на некую роль в истории, несли всякую чепуху как о прошлом, так и о будущем России и вообще всего человечества. Все рекорды на этот счет побил А. Солженицын. (Стр. 317).

Появились рассказы "Оттепель" И. Эренбурга и "Собственное мнение" Д. Гранина, роман "Не хлебом единым" В. Дудинцева, "Один день Ивана Денисовича" А. Солженицына. Стал полулегально выступать Б. Окуджава, а затем А. Галич. (Стр. 319).

Те, кто вырвался на активные роли в спектакле истории, суть далеко не лучшие экземпляры рода человеческого и далеко не лучшие образцы цивилизации. Они устраивают свои пошлые спектакли и навязывают их нам. Видеть все это оскорбительно. Мы же все равно не участники этих спектаклей. Мы в лучшем случае зрители или статисты. Так плюнем на них! Затеем свои спектакли. (Стр. 336).

Стремление к удовольствиям (к наслаждению) есть характерная болезнь нашего времени. Сумей устоять против этой эпидемии, и ты поймешь, в чем состоит истинное наслаждение жизнью – в самом факте жизни. (Стр. 352).

Воздай каждому должное. Гения назови гением. Героя назови героем. Не возвеличивай ничтожество. (Стр. 353).

Из общества плохих людей уйди. Обсуждай, но не спорь. Беседуй, но не разглагольствуй. Разъясняй, но не агитируй. Если не спрашивают, не отвечай. (Стр. 353).

Если хочешь сохранить молодым свое тело, позаботься о молодости духа. Вечная молодость есть прежде всего состояние духа. Физическую старость можно оттянуть до последних нескольких лет жизни, а то и месяцев. Молодость души можно сохранить до самой последней секунды. (Стр. 356).

Одно из моих "я" должно было стать моим собственным Богом со всеми его атрибутами. Принципиальной разницы между моим личным богом и Богом как творцом всего сущего и высшим судьей всего происходящего нет, ибо я в качестве своего бога сам сотворил свою Вселенную и сам учтановил ее законы. (Стр. 358).

Гений-одиночка, идущий в наше время против многих тысяч своих коллег, организованных в группы, и так или иначе устроившийся в данной области науки, не имеет никаких шансов на признание. (Стр. 396).

Если бы только писатели решали, кого считать хорошим и кого плохим писателем, кого печатать и кого нет, то в мире не было бы Шекспира, Данте, Рабле, Бальзака, Толстого и вообще признанных ныне гениев литературы. Если бы музыканты сами решали, кому быть признанным в музыке, в мире не было бы Моцарта, Бетховена, Верди и вообще всех ныне признанных гениев музыки. И так во всех сферах культуры. (Стр. 400).

И если бы мне пришлось выбирать одно из двух - сделать в десять раз меньше, но стать мировой знаменитостью за счет пустяков и мистификаций, или сделать в десять раз больше, но остаться вообще никому не известным, то я предпочел бы второе. Какой бы ни была судьба того, что я сделал в логике, я сам знаю, что именно я сделал и что это сделал я. Я увидел мир освещенным светом разума. А за такое видение можно уплатить и более высокую цену. (Стр. 402).

Основные идеи были следующие. Самым тяжелым в этом обществе является положение сильного человека, являющегося творческим гением. Общество глубоко враждебно подлинному гению. Оно предпочитает ложные личности, ложных гениев. Людей больше устраивает официальное признание посредственности в качестве гения, чем подлинного гения. Подлинный гений вносит в массы посредственностей тревогу, страх, что на его фоне будет видна их ничтожность. Признавая имитацию гения за гения, они успокаиваются. Они знают, что они не хуже его. Они надеются, что такого ложного гения всегда можно сбросить с пьедестала. В стремлении же помешать подлинному гению проявить себя и добиться признания массы посредственностей действуют единодушно и согласованно без всякого сговора. Эти идеи составляли основу эссе. (Стр. 416).

Выбирая путь свободного писателя, я шел на большой риск в смысле средств существования. Когда я оказался на Западе, период огромных гонораров советским писателям-эмигрантам прошел. На Западе уже функционировали многие сотни советских эмигрантов, претендовавших на звание русских писателей. Жить и содержать семью исключительно за счет гонораров за книги казалось делом невозможным. (Стр.470).

Я радовался улучшению материальных условий, но это никогда не было целью моей деятельности. Главным аспектом жизни всегда был аспект интеллектуальный и творческий - познание и самовыражение в той или иной форме научной или педагогической работы. В каких бы материальных условиях я ни жил, я всегда чувствовал себя приобщенным к высшим достижениям мировой культуры и участником прогресса культуры. Я зарабатывал на жизнь, чтобы иметь возможность для познания и самовыражения. (Стр. 471).

Я неоднократно имел возможность попасть в число материально привилегированных людей, поступившись своими принципами и жизненными установками. Но я этого не сделал. (Стр. 471).

Забыты уроки прошлого. Теперь на Западе советским партийным функционерам и их холуям доверяют больше, чем тем советским людям, которые выстрадали реалистическое понимание своего общества ценой жизни. (Стр. 479).

Литература утратила свою лидирующую роль в культуре. Ее оттеснили на задний план кино, телевидение, наука и журналистика. С другой стороны, литература разрослась количественно до неслыханных ранее размеров. Ежегодно в мире печатаются многие сотни тысяч новых книг. Литература стала массовым явлением не столько в смысле массы писателей. Она превратилась в литературную индустрию и подвержена всем законам литературного рынка. Литературно образованный читатель в старом смысле слова стал редкостью и растворился в океане литературно примитивных читателей. Реклама и сенсация в средствах массовой информации оттеснили литературный талант. Рухнули эстетические критерии оценки продуктов литературного творчества. Их место заняли критерии рыночного успеха и соответствия потребностям прессы. Исчезла профессиональная литературная критика. Журналист занял место квалифицированного литературоведа. Снизился относительный интерес к литературе "серьезной". (Стр. 486).

"Целились в коммунизм, а попали в Россию". Неприязнь ко мне в российской интеллектуальной элите была (и остается) . (Стр. 509).

Брежневские годы не были годами некоего застоя. Словечко "застой" - идеологическое клише в языке реформаторов и их западных наставников. В эти годы произошли огромные перемены в стране сравнительно с предшествующими годами. Было построено огромное число новых предприятий. Необычайно усложнились хозяйство, культура. Вырос образовательный уровень населения. Улучшились бытовые условия. Размах жилищного строительства для рядовых граждан превзошел все то, что имело место в странах Запада. Были достигнуты огромные успехи в науке и технике. Достаточно упомянуть об успехах в космосе и в военной промышленности.Были подготовлены в большом числе первоклассные специалисты в самых различных сферах науки и культуры. (Стр. 517).

Западная пропаганда начала педантично вбивать в головы советской правящей и идеологической элиты мысль, будто "дальше так жить нельзя", будто "нужно что-то делать". И она добилась выдающегося успеха. В России до сих пор не могут избавиться от этого наваждения. (Стр. 519).

Анализ социальной структуры советского населения и образа жизни различных слоев убедительно говорит о том, что в стране почти никто (за редким исключением) не думал ни о каком переходе от социализма (коммунизма) к капитализму. Даже жулики не думали об этом, поскольку они были советские жулики, т. е. имели возможность наживаться нечестным путем именно за счет условий советского общества. Идеи перехода к капитализму пришли позднее, причем сверху и извне, а не из недр общества. Перестройка началась не с них. (Стр. 519).

Идея смены общественного строя пришла уже в ходе перестройки, когда стало ясно, что ее замыслы провалились. Эта идея возникла на высотах власти под давлением Запада и оттуда была спущена в массы как новая установка. И тогда свора советских ловкачей и приспособленцев ринулась выполнять эту установку, стараясь урвать для себя от нее как можно больше. (Стр. 520).

В массе населения не было никакой потребности в переходе к капитализму. Об этом мечтали лишь преступники из "теневой экономики", отдельные диссиденты, скрытые враги и часть представителей привилегированных слоев, накопившая богатства и хотевшая их легализации. (Стр. 531).

Социальный кризис особенно ощутимо проявился в сфере экономики. Подчеркиваю, это не экономический кризис, а именно проявление социального кризиса в экономике. (Стр. 534).

Все идеалы ими были заимствованы в дореволюционной России, которую они идеализировали, и на Западе, причем не в западной реальности, которую они плохо знали и совсем не понимали, а в западной идеологии и пропаганде, рассчитанной на дураков из коммунистических стран. (Стр. 535).

Одним словом, получилась не демократия западного образца, а лишь ее имитация в советском духе, лишь вывернутая наизнанку прежняя система. <...>

Вместо разрушенной коммунистической (плановой и командной) экономики возникла не рыночная экономика, к какой призывали новые лидеры и хозяева страны, не имевшие ни малейшего понятия о механизме реальной рыночной экономики западных стран, а лишь ее карикатурная имитация. (Стр. 38-39).

Зная убогий интеллектуальный уровень самого Ельцина и его сообщников, зная организаторскую бездарность этих политиков-дилетантов, я нисколько не сомневаюсь в том, что к этой операции был приложен более высокий интеллект, организаторские способности и опыт, чем те, какими располагало советское общество. (Стр. 545).

Руководство КПСС может служить образцовым примером тому, какую гнусную породу людей культивировал коммунизм. (Стр. 546).

В августе 1991 года в России победила не "молодая демократия", как изображала события западная пропаганда и как думали многие российские граждане, введенные в заблуждение пропагандой, а нечто принципиально иное. Победила западная установка на дальнейшее разрушение Советского Союза и России. Победили внутренние силы разрушения и ограбления страны, поддерживаемые и манипулируемые Западом. (Стр. 546-547).

Новая власть превратила всю страну в лагерь уголовников. Будучи слабой и безнравственной, она стала вербовать сторонников самым подлым образом - под видом класса собственников она создала класс воров. (Стр. 548).

Такого ущемления национального достоинства русского народа, как теперь, не было со времен татаро-монгольского ига. (Стр. 553).

Ошибочно думать, будто в России реставрируется капитализм. На самом деле складывается неофеодальная форма господства. (Стр. 554).

Идет усиленная перекачка капиталов в спекулятивную сферу при одновременном удушении производства. При этом самый тяжелый удар приходится не по отсталым , а по высокотехнологичным отраслям. Экономика России превращается в экономику типа отсталых стран Третьего мира. Руками российского правительства Запад избавляется от самого сильного конкурента в области наукоемкого производства и высоких технологий. Более того, страну лишают всякой перспективы на возрождение высокотехнологичной экономики, в корне подрубая науку и систему образования. (Стр. 555).

Стремительно ухудшается состояние здоровья людей вследствие ухудшения условий жизни, плохого питания, дефицита лекарств, снижения уровня врачебной помощи и т. д. За последние несколько лет число инвалидов выросло на 70 процентов. Теперь в России 50 миллионов инвалидов! (Стр. 555).

Растут ряды беспризорных. Согласно сообщению особой комиссии при президенте России (т.е. при человеке, возглавляющем западнизацию!), в России сейчас полтора миллиона детей школьного возраста не посещают школу. Полтора миллиона! И это в стране, в которой препятствование детям посещать школу наказывалось как преступление! (Стр. 555).

Россия усвоила, усилила и приумножила все самое худшее из западной цивилизации, оставшись невосприимчивой к ее лучшим достижениям или придав им карикатурно извращенные формы. (Стр. 556).

Целились в коммунизм, а убили Россию. (Стр. 556).